Пушкинский музей с его коллекцией слепков, представляющей главные памятники мировой культуры, позволил осуществить уникальную сценографию проекта. Кроме того, аккумулируя знания и визуальные традиции многовековой истории культуры, музей задал направление для всего сюжета фильма и инициировал построение смысловых связей внутри каждого номера.
Команда проекта «Слепок» искала визуальные образы, сопряженные с теми периодами изобразительного искусства, которым посвящены выбранные для фильма залы музея. Для хореографов было важно не только почувствовать энергию эпохи и передать ощущения, возникающие при встрече с произведениями искусства Древней Греции, Древнего Рима, Средневековья и Ренессанса, но и найти концептуально выверенное пластическое воплощение своих замыслов. Танец рождался в процессе взаимодействия с новой музыкой, пространствами залов, объектами экспозиции и историческим контекстом. Оператор не просто фиксировал происходящее, точка зрения видеографа была вписана в рисунок танца и полностью зависела от хореографии.
Константин Семёнов отталкивается от популярной античной мифологии, работая в залах, посвященных искусству Древней Греции. В трех номерах, придуманных им для фильма, угадываются образы богов и героев олимпийского пантеона, а также визуальные мотивы греческой вазописи и скульптурных рельефов эпохи эллинизма. Его танец сопровождает музыкальное произведение Василия Пешкова.
В зале искусства Древнего Рима Андрей Короленко размышляет о взаимоотношениях человека и власти. Раздробленный на отдельные пластические фразы, сюжет его танца строится на теме противостояния. Танцовщики выступают в роли гладиаторов, на которых безучастно взирают статуи императоров. Вопреки внешней простоте, звуковой ландшафт «Morendo» Марка Булошникова состоит из множества тонких технических деталей. Собранное из отдельных блоков музыкальных форм, произведение символизирует отчужденность.
В Греческом дворике среди слепков фронтона афинского Парфенона Анна Щеклеина и Александр Фролов отражают в танце процесс разрушения. Основным визуальным мотивом здесь становится прекрасное тело, изломанное потрясениями. Соединяясь с произведением Александра Хубеева «Не выходи из комнаты», основанном на акустических экспериментах и поиске новых звучаний, хореография сплетает движения и музыку в сложное взаимодействие, символизирующее отношения человека и времени.
В постановке Лилии Бурдинской в зале Европейского искусства Средних веков основным мотивом стал образ женщины — Евы или Лилит, ведьмы или монахини. Цитируя в пластике и жестах живопись Иеронима Босха, неспешный танец-процессия существует по законам симультанной сцены площадного театра. Простая, на первый взгляд, хореография изобилует образами. Танец поставлен на музыку Алексея Ретинского «Антифоны птиц» для шести скрипок, которые драматизируют каждый жест, усиливая ощущение трагедии.
Путешествие по эпохам завершается номером-дуэтом в зале скульптуры Микеланджело. Танец, решенный Анной Щеклеиной в изящном стиле контемпорари, подчеркивает легкость и грацию, перетекающую из одной формы в другую и подсмотренную у ренессансного мастера. Радикальное музыкальное высказывание Дарьи Звездиной предлагает отвлечься от звуков и обратить внимание на то, что обычно остается без внимания – «побочные эффекты» и ошибки, – создавая акустическое пространство гармонической инверсии, вступающей в диалог с перформативным языком танца.
